Нидер, так прежде называли живописное место в Новограде-Волынском, где несколько столетий прожили наши гонимые по миру предки.
С одной стороны район примыкал к стенам старинного замка, а с другой стороны текла речка Случь. На старинной фотографии можно
различить остатки стены замка. На территории замка стоял христианский храм, слева над деревьями возвышалось здание Большой синагоги,
построенной в 1740 году.
Новоград-Волынский прежде носил красивое имя "Звягиль", а улица, на которой стоял дом моего прадеда называлась ещё слаще:
"Нижняя Медовая".
Семья моего прадеда по материнской линии носила распространенную фамилию Фельдман и жила не бедно, не богато, а культурно и богобоязненно.
В молодые годы мой прадед Ейно построил Дом в живописном
месте, окруженном старыми садами князей Осторожских, недалеко от реки Случь.
Дом был большой для района Нидер, но с домами звягельских богачей с Корецкой улицы, он, конечно, ни в какое сравнение не шел.
В Доме было две спальни, кабинет, детская комната, гостинная и комната для прислуги с отдельным входом. Жили Фельдманы от доходов
с бакалейной лавки, вход в которую был прямо с Нижней Медовой улицы.
Население Новограда-Волынского стремительно росло, близость реки приманивала ремесленников, и со временем вокруг поселились
кузнецы и жестянщики. Престижность района упала. Сменился и состав населения, разъехались родственники, не захотели строить
свои дома на Нидере и сыновья Ейно. Даже называть улицу стали по-новому: "Кузнечная". Только постаревший Ейно остался в
своем доме с женой Нехамой и младшей дочкой Ривкой, моей будущей бабушкой. Комнату для прислуги стали сдавать жестянщику, жена
которого помогала по хозяйству.
Посмотрите на фотографию, сделанную в 1910 году. Это семья Моисея Фельдмана, самого старшего сына Ейно. По фотографии
видно, что семья Моисея не бедствовала и Мойше (еще в 19 веке сменивший своё имя на более благозвучное библейское Моисей),
религиозных взглядов своего отца не разделял, как впрочем, и трое его младших братьев.
Сам Ейно был очень образован и начитан, и четверым своим сыновьям дал прекрасное образование. Множество книг в золченных кожанных
переплетах, с которыми Эйно не расставался до конца жизни, стояли в книжном шкафу. Эти старинные книги был предметом гордости всей
семьи, и о них вспоминает в своих мемуарах его внук Иосиф Фельдман. (Он на фотографии рядом с матерью)
В ближайшей к Дому синагоге, а их было к концу 19 века Новограде-Волынском 23, кузнецы и жестянщики слушали ежедневные
уроки Торы, "из уст мудеца", которые давал реб Ейно.
Ейно Фельдман в любую свободную минутку изучал Тору, что-то писал, вёл переписку с Бердичевскими хасидами.
Соседи приходили к Ейно и при необходимости решить споры, которые возникали в их семьях, или просто за житейскими советами.
Возможно, что ходили молиться в синагогу на Кузнечной и кузнецы братья Глузман , бесконечно занятые спорами о наследстве своего отца,
внутрисемейными разборками. ( Мордко Глузман, один из братьев, тоже мой прадед, но по отцовской линии).
Умер Ейно в 1916 году, но светлая память о нём ещё долго хранилась в памяти родных и соседей .
Через год после смерти Ейно, его вдова Нехама выдала замуж их младшую дочь Ривку (мою бабушку) за вернувшегося с фронта Первой Мировой войны
Лейзора Зильберберга.
Молодые поселились в родительском Доме, а своего первенца назвали именем умершего деда-Йона. Ребенок был очень красивым, рос здоровым
и веселым, но прожил всего 1,5 года. Всё дело в том, что наступили тяжелые для евреев времена: погромы следовали один за другим.
Во время одного из них бандиты, грабившие Дом, уронили дубовый шкаф на кроватку, в которой сидел малыш. Поскольку он был здоровый
ребенок, то и умер не сразу, а только через несколько дней.
На Украине полыхало пламя гражданской войны, город Новоград-Волынский переходил из рук в руки. Власть менялась чуть не каждый день:
то белые, то красные, то просто банда неизвестно кого. В 1919 году при артелерийском обстреле города разразился страшный пожар
и сгорел весь район Нидера. Сгорел и дом Фельдманов.
На этом беды не закончились, потому что в Новограде-Волынском началась эпидемия тифа. Нехама, вдова Ейно,
всегда помогавшая бедным, ходила ухаживать за лежавшими в бреду соседями, но сама заразилась и умерла.
Разоренная до оcнования семья Ейно Фельдмана была не в состоянии восстановить родительский дом, да они и не стремились
к приобретению новой собственности, потому, что наступали новые времена, когда владение собтвенностью было опасно, а к
грамотным, каковыми они являлись, относились с пренебрежением, объявляя их буржуями или осколками старого режима.
На улице Кузнечной, как и во всей стране, началось строительство новой жизни.
На месте сгоревшего во время пожара Дома Ейно Фельдмана в 1921 году стали строиться два неразлучных брата, славившиеся
в городе большим ростом, огромной силой и крутым нравом. Это были сыновья Мордки Глузмана молодые кузнецы Фалек и Айзик Глузманы
со своими растущими семьями . По странному стечению обстоятельств и этот новый Дом тоже
будет Домом моих предков, потому что через 25 лет Айзик станет моим дедушкой по отцовской линии.
В семье Глузманов есть майса о том, что Айзик при строительстве Дома нашел кусок золота, от которого он, используя мастерство
кузнеца, отделял золото, продавал ювелирам, благодаря этому, в тяжелые годы Дом был достроен до конца к 1922 году.
Фельдманы о пропавшем золоте предпочитали не вспоминать, а может быть, золота и не было вовсе.
Восточную часть Дома занял Фалек с семьей, а западную Айзик. Рядом с Домом позже построили кормилицу всей семьи- Кузницу, в которой
работали братья. С малых лет им помогали их старшие сыновья Алтер и Мотл, которые тоже дружили, как и их отцы.
В городе Новограде-Волынском установилась и окрепла советская власть. Пришла советская власть и на Кузнечную улицу. С 1935 года
улица стала называться по фамилии героя гражданской войны Николая Щорса, но старые всё равно называли её по-старому: "Кузнечной".
В Доме выросли у Айзика три сына и две дочери:
Выросли у Фалека в Доме три сына и три дочери:

Быстро прошел спокойный период в жизни дома и его обитателей, когда Айзик и Фалек просто работали в кузнице, а дома учились и
росли дети.
Ко времени начала войны старшие дети завели свои семьи и покинули родной дом, а в доме оставались только родители и младшие дети:
Фаня, Шмуль и Срулик.
22 июня 1941 года началась война.
Немцы стремительно приближались к Новограду-Волынскому. Неразлучные братья отправились, как это бывало во время погромов
, в спокойное тихое местечко Соколов, где жил Вевл Ребель, старший брат жены Айзика - Хаси. Семьи Айзика и Фалека ушли из дома
24 июня, налегке, расчитывая вернуться домой через несколько дней. Дорога на Житомир, на которой стояло местечко Соколов,
была забита беженцами и стало понятно, что через несколько дней война не кончится.
С Фалеком вместе ушли из дома жена Двося и младший сын Срулик, а к Айзику и Хасе с младшими детьми присоединились ещё и старшие
дети Алтер и Сура со своими семьями.
У наших беженцев оказалось и два грудных младенца, родившихся накануне войны (3-х месячный Иосиф и 1,5 месячная Фаня) и,
соответственно, две кормящие матери: дочь Сура и Ита, жена Алтера.
Бабушкка Хася , а иcполнилось ей тогда всего 48 лет, была энергичной, заботливой хозяйкой ,и решила она сходить в
Новоград за вещами, для внуков.
Добравшись до города, она пошла к сестре Айзика Двере, муж которой Янкиверш Рудник держал лошадей.
Рудники проводили на фронт старшего сына Мотла и уже собирались с двумя младшими сыновьями Мойшей, Хуной и дочкой Ханой
уезежать из города.
Хася взяла у них лошадь, нагрузила телегу домашним скарбом, прикрыла белой простыней и вместе с семьёй Рудников в потоке
беженцев поехала обратно в Соколов.
Дороги, по которым шли беженцы и отступала армия, постоянно бомбились немецкими самолётами. Во время очередного налёта немецкий
летчик сбросил бомбу прямо на телегу, в которой ехала заботливая мать семейства, осколком легко ранило Мойшу Рудника,
ехавшего на соседней подводе. Несмотря на хаос, творившийся на дорогах, к месту бомбежки приехала машина Скорой помощи и
отвезла раненных в больницу, которая была совсем недалеко. Хася умерла по дороге в больницу и Янкивеш Рудник похоронил
её под каштаном прямо во дворе больницы.
Рудники привезли в семью страшную весть , что только ещё более убедило внезапно овдовевшего Айзика бежать дальше.
Фалек же решительно отказался продолжать путь, считая всё это безумием и паникой. Он был опытнейшим кузнецом и убеждал всех,
что с его руками бояться нечего, кузнецы нужны при любом режиме..
Айзик просил, умолял, вставал на колени, Двера плакала, но Фалек, упрямо стоял на своем.
Так навсегда расстались два неразлучных брата. Фалек с женой и сыном вернулись в дом, а Айзик с своей семьёй, пошёл
вместе со всеми беженцами дальше на восток.
В июле 1941 года на территории бывшего еврейского квартала «Нидер», т.е. на нынешней улица Щорса, было создано гетто,
куда согнали евреев, остававшихся в городе. Дом стал последним пристанищем для Фалека, его жены Двоси, младшего сына 11-ти
летнего Срулика и ещё нескольких еврейских семей, плотно заселивших весь дом. Гетто в Новограде-Волынском просуществовало
недолго.
После захвата города фашистами, обыденным явлением тех дней стали истязания и издевательства над евреями, которые
превращалсь в массовые зрелища, сравнимые с современными фильмами ужасов.
Оперативная команда, собранная из числа местных жителей уже 26 августа 1941 г. расстреляла 161 «еврея, коммуниста и грабителя».
Это были еврейские служащие разного уровня, занимавшие разные посты в городе.
В последних числах августа 1941 г. было убито ещё 750-800 еврейских женщин и детей, родственников тех самых "коммунистов и
грабителей".
В конце сентября подразделения СС и полицаи убили основную часть евреев —около 3000 человек.
Мужчины были расстреляны на северо-восточной окраине города, в бывшем полковом тире по ул. Герцена, женщины и дети покоятся
в братской могиле за Домом офицеров, кого-то закопали прямо в саду бывшего дома инвалидов и возле бывшей тюрьмы.
Последними были ликвидированы квалифицированные рабочие и ремесленники с семьями. Возможно, и Фалек с семьей был среди них.
Время его смерти и место захоронения никому неизвестны.
В деле полного истребления евреев немецкие фашисты опирались на активную поддержку местного населения. Соседи с удовольствием
или с безразличием, не только наблюдали, но и добровольно помогали отлавливать пытавшихся убежать или спрятаться евреев.
Еврейское имущество незамедлительно находило новых хозяев.
В освободившиеся дома сразу же въезжали новые жильцы, с радостью улучшая свои жилищные условия за счет убитых соседей евреев.
копия документа (Новоград-Волынский горархив – ф.36 д.116)
(орфография сохранена) из архива Л.Когана |
О восстановлении права собственности на дом
Глузман Айзик-Лейб Мордкович |
Заявление |
от Глузмана А.-Л.М., Щорса №11 (5.06.1944 г.) |
В 1922 г. я построил по ул.Щорса №11 дом деревянный, дранью крытый вместе со
своим дядей Глузманом Фаликом Мордковичем. С 1922 по 1941 г. я жил в этом доме со
своим дядей я занимал 3 комнаты этого дома с левой стороны и сарай, а в остальных
4 комнатах жил дядя Глузман Ф.М. Теперь я возвратился с эвакуации и занял снова свою
часть дома, которая мне принадлежала, а дяди Глузмана Ф.М. стоит ещё не занятая
квартира, пока он приедет. Во время эвакуации я потерял документы.
Свидетели: Шац Борис Григорьевич (Щорса №9), Гендельман Г. (Щорса №1), Шапиро
Шмуль-Герш Лейбович (Октябрьская №7), Меламед Герш Меерович (Щорса №4). |
Суд 20 червня 1944 р. |
Глузман А.-Л.М. заявил: живу по Кузнечной №11.Свид. Меламед Г.М.: я знаю, что 1922-23 гг. два брата Глузманы построили дом.
Рішення: клопотання Глузмана задовольнити. |
До судової колегії в цивільних справах Верх.Суду УРСР (б/д) |
протест |
Нарсуд повинен був оповістити відділ комунгоспу і запропонувати скласти акт огляду домоволодіння. |
В/о Голови Верх.Суду УРСР |
Акт комиссии коммунхоза 17 апреля 1945 г. |
Опрошенные свидетели Шац Б., Меламед Г. показали, что братья Глузман Азик и Фалик построили указанный дом №11 и сарай в
½ долях. |
Суд 18 июля 1946 г. |
Истец Глузман Айзик Мордкович, 63 г. |
Свид. Штейнберг Сруль-Герш Лейбович, 76 л.; Гендельман Голда Мошковна, 1898 г.р.; Гохман Исак Йосифович, 1889 г.р.
Решение: иск Глузмана удовлетворить. |
| |
Сразу после освобождения Новограда-Волынского от немцев, вернулся в город Айзик со своей поредевшей семьёй. Погиб на фронте
старший его сын Алтер-Мордко, зять Хаим, погибла во время бомбежки на железнодорожной станции "Партизаны" младшая дочка Фаня,
служившая в армии, а жена его Хася, погибла ещё в самом начале войны.
В Доме жили новые жильцы, без радости встретившие старых хозяев. Новым жильцам пришлось потесниться, и они переехали на
половину, в которой жил брат Фалек.
В 1944 году, беженцы стали возвращаться в родной город Новоград-Волынский. Когда вернулась в город Двера Рудник, младшая
сестра Айзика, то её квартира, принадлежавшая комунхозу была занята. Соседи, поселившиеся там, вернули стол и тумбочку,
а к остальным вещам они настолько привыкли, что не могли в ними расстаться.
Пришлось Двере с мужем Янкивершем и единственной дочкой Ханой (все три их сына погибли на фронте), поселиться в сарае
Дома 11 по улице Щорса.
|
|
|
Айзик, вернувшись из эвакуации, женился на Рейзл Ниренберг, и у него родился в 1946 году самый младший сын Фима.
Тесно стало в Доме. У его новой жены были два своих сына, кроме того в Доме жили две вдовы, потерявшие на фронте мужей:
дочка Сура с двумя детьми и Ита, вдова старшего сына Алтера, тоже с двумя детьми. Такое плотное заселение Дома не способствовало
счастью новой семьи, и она вскоре распалась.
Рейзл, забрала своих сыновей, их общего сына Фиму и покинула Дом.
Стало просторнее. Сура перебралась в "залу", а Ита с детьми полностью заняла темную проходную комнату без окон.
Когда вернулся из армии младший сын Шмуль, теперь Саша, то ему досталась только кухня,
в которую он и привел в 1950 году свою молодую жену Раю, а через год у них родилась дочка Ася.
На своей половине Дома Айзик жил вместе со всеми своими детьми и внуками, кроме сына Давида, уехавшего в Москву еще перед войной.
Жизнь потихоньку налаживалась. В 1951 году уехал учиться в Москву и старший внук Гриша. Дом починили, побелили. В 1947 году
провели электричество.
В 1953 году на 71 году жизни скорпостижно умер Айзик.
Его дети разделили Дом на всех, т.е. на четыре части, но Давид, живший в Москве, от своей доли отказался в пользу старшей
сестры Суры. Тогда Сура узаконила свои права на "залу", которая занимала почти половину площади Дома. При таком разделе ничего
не надо было менять и достраивать, а продолжать жить, как и при отце.
После войны кузницы во дворе уже не было, соседи её растащили на дрова, но каким то чудом остался очень приличный сарай,
построенный Айзиком и Фалеком на двоих. Двера, младшая сестра Айзика, после возвращения из эвакуации осталась без дома.
С войны к ней не вернулся ни один из её
троих сыновей: все погибли на фронте. Осталась у неё с мужем Янкивершем только маленькая дочка Хана.
Жить им было негде, и Айзик продал по дешевке свою половину сарая сестре. Двера кое-как расстроила сарай,
превратив его в подобие дома. Вторая половина сарая, досталась Мотлу, единственному, оставшемуся в живых, из сыновей Фалека.
Мотл же сарай использовл по назначению и держал там домашних животных, что создавало напряженную обстановку во дворе.
Никак нельзя было назвать жизнь обитателей Дома дружной . Споры возникали и серьёзные,
и по всякой ерунде, но когда у кого-нибудь были проблемы, то все помогали и поддерживали друг друга.
На фотографии, сделанной в 1955 году, уже после смерти Айзика, сфотографировались все его потомки , жившие тогда в Доме,
и московские гости: его сын Давид со своей дочкой Любой и старший внук Гриша. Нет на фотографии только Иты,
вдовы его старшего сына Алтера, которая всё время тяжело и долго работала.
Приблизительно в эти же годы Дом получил новый номер, стал номер 15.
Родилось и подрастало поколение внуков и правнуков Айзика и Фалека. Дом уже никак не соответствовал времени.
В такой тесноте жить было невозможно, и наследники стали потихоньку расстраивать свои части Дома. .
Каждая семья прорубила себе отдельный вход, на какое-то время это решило прблемы. Удобств в Доме преусмотрено не было,
но пристройки немного улучшили условия жизни.
Эта фотография послевоенных детей, сделанная по случаю приезда московских родственников в 1968 году.
У забора Дома внуки и правнуки Айзика и Фалека (далеко не все!) . .
Большинство детей уже жили в других местах, но они
приходили в гости к родственникам и играли во дворе старого Дома.
На фотографии конца 80-х годов Дом по снят с восточной стороны, т.е. со стороны Фалека. С этой стороны никаких пристроек
не требовалось, там жили всего 4 человека. Пристройка, сделанная Сурой, просматривается на заднем плане, а остального, к сожалению,
не видно, но к этому времени все потомки Айзика уже навсегда покинули Дом. Саша продал свою часть Дома и купил кооперативную
квартиру. Сура тоже продала и переехала к дочке Рае, получившей от работы 3-х комнатную квартиру, что было по тому времени необыкновенно
много. Ита, вдова Алтера, с дочкой Фаней получили государственное жилье, потому что темная комната даже с пристройкой отдельного входа,
была мало приспособлена для жилья.
Кто-то покупал, кто-то продавал и перепродавал Дом. Позже всех продали свою часть Дома наследники Фалека.
В начале 90-х годов, когда открылся выезд за границу, все евреи, и Глузманы в их числе, покинули Новоград-Волынский.
Сейчас в Новограде не живет ни одного потомка старых хозяев Дома не осталось.
Современные новградские жители, если и проявляют интерес к старым временам, то он носит вполне прагматичный характер.
Бывшие соседи всегда считали нас, крикливых, картавых и носатых богатыми, а когда богатства откровенно не наблюдалось, то
полагали, что евреи свое золото просто прячут и закапывают.
До сих пор ходят слухи о несметных кладах, запрятанных евреями в украинской земле.
Это последняя, из имеющихся у меня, фотография Дома, сделанная в 2007году. Большое спасибо автору этой фотографии Евгению,
который прислал мне её и письмо:
"Мы живем в доме в конце улицы Щорса, возле спуска к речке на горбу. У нас тоже раньше была кузница и жилы
евреи. И тоже ходили слухи, что в огороде закопаны золотые червонцы. А ваш дом выше по улице, возле старой бани. Там сейчас
грандиозное строительство и от дома осталась только одна половина."
Если посмотреть Новград-Волынские сайты, почитать современную историю города, то увидите, что нынешние жители предпочитают
не вспоминать о тех временах, когда большинство жителей города были евреями, которых они не очень то и любили.
"Еврейский вопрос" почти решен, в Новграде-Волынском, согласно переписи 2001года, числилось 188 евреев.
Однако, остались в городе могилы предков, проживших здесь несколько столетий, стоит еще на улице Щорса обновленный
и перестроенный наш покинутый Дом. Так сложилась жизнь, прости нас, Дом.
Бабушка Ася
|